Армандо Перес - О чем молчат мужчины… когда ты рядом
Дать унести его неизвестному человеку, не зная, вернется ли он обратно живым. Я теряю голову?
– Конечно, можно оставить его здесь, – перебивает Паоло, видя мое замешательство. – Но тогда кто-нибудь должен будет просыпаться через определенное время, чтобы проверять его состояние. Но вы наверняка не будете знать, что делать, если ему станет еще хуже. Так что лучше уж доверьте его мне.
Адела и Лео поворачиваются и молча глядят на меня.
– Вы чего? Что вы на меня уставились? – спрашиваю я воинственно.
Она хозяйничает у меня в башке и путает все мои мысли, черт бы ее побрал!
Сейчас они напоминают мне пару обвинителей.
– Потому что это твой хорек, мудак, – произносит Лео ангельским голосом. – Я бы отправил его с Паоло, но решение за тобой.
– Пусть забирает, – после некоторого колебания соглашаюсь я. – Вы правы, лучше, если он проведет ночь под надзором специалиста. Я могу прийти забрать его завтра утром?
– Разумеется. Завтра во второй половине дня, – отвечает Паоло и берет Да Винчи на руки: – У тебя есть, в чем его везти?
– Нет, обычно я его ношу так, как держишь его ты, – признаюсь я.
– Это запрещено, – информирует он меня. – Надо обзавестись сумкой-переноской.
И, не тратя больше слов, он уходит вместе с Да Винчи.
Мы остаемся в студии одни и озабоченно переглядываемся, никто из нас не хочет произнести то, о чем думает каждый: а вдруг Да Винчи умрет?
– Как удачно, что ты вернулся раньше, – произносит наконец Адела, обращаясь к Лео.
– Я получил телепатический сигнал, – отвечает он.
– Да-а? А я-то думал, ты так спешил подарить себе счастье новой встречей со мной, – иронизирую я.
– Если честно, мне больше не хватало хорька, чем тебя, – фыркает он и обводит взглядом книжные полки со сваленными в беспорядке книгами: – Где-то у нас были стаканы. Надеюсь, вы не весь ром вылакали?
Пару часов спустя мы, совсем пьяные, разжигаем огонь в печке для душевного комфорта, а больше для того, чтобы избавиться от сырости весеннего вечера, гасим все лампы, за исключением старого уютного абажура над столиком в углу. Атмосфера релакса, любви и тайны. Лео только что закончил аккомпанировать на гитаре нашему импровизированному хору и теперь сидит на диване, обняв за плечи Аделу, а я оседлал стул и опираюсь подбородком на его спинку.
Мы остаемся в студии одни и озабоченно переглядываемся, никто из нас не хочет произнести то, о чем думает каждый: а вдруг Да Винчи умрет?
– Еще одно воскресенье в предынфарктном состоянии, – нарушаю я тишину. – Будем надеяться, что неделя окажется более благоприятной.
– Кто знает? – говорит Лео. – С некоторых пор в этих краях чего только не происходит.
– С тех пор как я познакомился с Евой, – поддакиваю я, убежденный, что причина в этом. – Иногда я задаюсь вопросом, уж не сглазила ли она меня.
– Не наговаривай на бедняжку, – подает голос моя сестра. – Она кажется такой невинной.
– Это только кажется. Никакая она не невинная, – слабо огрызаюсь я. – Она маленькая ведьма. Я больше ничего не могу делать, не могу набраться смелости даже посмотреть на то, что набросал в прошлый раз. Она хозяйничает у меня в башке и путает все мои мысли, черт бы ее побрал!
– Уж не влюбился ли ты часом? – любопытствует Лео.
– Не городи ерунды, – не задерживаюсь я с ответом, но он обусловлен реакцией, как в случае с ногой, которая взлетает, когда бьют молоточком по колену.
– А если и так, что в этом плохого? – спрашивает Адела, голова которой покоится у Лео на груди. – Разве с ним такое в первый раз?
Я молча смотрю на огонь.
– А если в последний? – бормочу чуть слышно.
Адела хлопает в ладоши.
– В таком случае я должна погадать тебе на картах! – оживляется она. – Я точно видела где-то здесь колоду.
Она явно имеет в виду колоду карт марсельского Таро, что хранится у меня с давних пор. Ее происхождение теряется во тьме времен, но она всегда была в нашем доме, сколько я себя помню. Это то из немногого, что я привез с собой в Италию. Она всегда в моем заплечном рюкзаке во всех моих скитаниях.
Мой фирменный способ перемены мест всегда один и тот же: я беру с собой только то, что помещается в рюкзак, и ни вещью больше. Он среднего размера и ничем не похож на мастодонтов из чертовой кожи, с которыми обычно перемещаются по миру молодые скандинавские любители кемпингов. Мне хватает моего. Главное, что в нем всегда находится место для первого и единственного карманного издания «Орфических песен» Дино Кампаны[17] и для колоды карт Таро.
Если такое произошло с Лео, не произойдет ли оно и со мной? И тогда мне останется только бороться с тиранией чувств и банальных истин в одиночку.
Я снимаю колоду с верхней полки и протягиваю сестре. Лео с интересом смотрит на нее:
– Ты тоже умеешь гадать на картах Таро? – спрашивает он с удивлением.
– А кто, по-твоему, научил гадать на них этого сопляка, если не я? – кивает в мою сторону Адела, профессионально мешая карты.
– Не заливай, нас обоих научила Чечилия, – смеюсь я, и легкий укол боли напоминает мне, что я запретил себе думать о Чечилии.
Как странно, она не напоминала мне о себе таким образом уже много лет. Может, даже десятилетий.
– Сними. – Сестра протягивает мне колоду.
– Эх, сейчас бы кокаинчику, – вздыхает Лео. – После всей этой суеты не повредило бы.
– Ты можешь помолчать немного? Мешаешь сосредоточиться, – прикрикивает на него Адела, и он замолкает.
Эта карта символизирует самые темные стороны души. Ты был погружен в это с головой, Луис, тебя влекли нега плотской низости, удовольствий и чувство власти над другими.
Никогда прежде я не видел, чтобы он так слушался женщин. Как и я, он, скорее, привык командовать ими: единственный способ вести себя так, чтобы не дать им возможности в конце концов сесть тебе на шею.
Может быть, мне стоило бы насторожиться? Если такое произошло с Лео, не произойдет ли оно и со мной? И тогда мне останется только бороться с тиранией чувств и банальных истин в одиночку.
Я подавляю в себе эти мысли тем, что переключаю свое внимание на то, что делает Адела.
Я сдвигаю несколько верхних карт. Адела складывает колоду и веером разворачивает ее на столе передо мной.
– Выбери пять карт, – говорит она тихо.
Я протягиваю левую руку и на какое-то мгновенье задерживаю ее над полукружьем Тайн, впитывая их энергию.
Не спеша выбираю пять карт и передаю их Аделе. Та раскладывает их крестом перед собой. Собирает оставшиеся карты в колоду и откладывает ее в сторону. Медленно открывает пять Тайн и, затаив дыхание, некоторое время изучает их. Я тоже изучаю. Я читаю карты Таро с тринадцати лет и прекрасно знаю, что они хотят сказать. Пока я смотрю на цветные фигурки, вникая в историю, которую они в себе содержат, чувствую, как нарастает мое беспокойство. И, когда я перевожу взгляд на крайнюю справа, ту, что представляет будущее, легкий озноб пробегает по моей спине.
